Глава 3


Приказ о том, чтобы проследили за моей трапезой, крепкая дама восприняла буквально. Встала напротив стола, сложив руки на груди, и даже на мгновение не отрывала от меня взгляда, пристально наблюдая за тем, чтобы съела все до последней крошки и до дна осушила огромный по моим меркам кубок вина. Если с едой я как-то справилась, хотя и давилась в конце, то с вином все было намного сложнее. Пряность и терпкость напитка мне совсем не нравились, а его крепость и сладость набили оскомину с первого же глотка.

– Ха, – не выдержала женщина, с презрением наблюдая за моими потугами. – Передо мной не обязательно разыгрывать из себя скромницу, не падкую на вино и развлечения. О вас здесь каждая собака знает.

Я так и знала, что она долго молчать не сможет. Это на лице было написано.

– Прошу, можно не допивать? – взмолилась, игнорируя ее нелицеприятный выпад.

– Это приказ, – сказала, как отрезала, чем вызвала во мне волну гнева.

Картинно, прожигая служанку ненавистным взглядом, я сделала еще два больших глотка и почувствовала, как мышцы расслабляются, тепло разливается по телу, а разум затуманивается. Осушив кубок до последней капли, перевернула сосуд и с грохотом поставила на стол.

– Вот и чудно! Следуйте за мной! – засеменила за ширму женщина, а я встала, пошатнулась, и отправилась за ней.

Свадебное платье потеряло первоначальную белизну и красоту. Грязный, слегка ободранный подол упал на каменный пол у купели, и я рассмеялась, подумав, что он и есть олицетворение измаравшейся чести моей сестры.

Женщина посмотрела на меня, как на сумасшедшую, и довольно грубо принялась стаскивать с меня одежду. Помогла забраться в теплую ванну, сунула в руки смоченную в мыльном растворе мочалку.

– Так и будете здесь стоять? – будто я помыться не в силах без ее присутствия! Хотя мысль утопиться и избежать позора, промелькнула.

– Я выполняю приказ. Это моя работа. Марать чистые простыни хозяина недомытым телом, не позволю!

Выронив мочалку, не выдержала, закрыла лицо руками и заплакала, от того унижения, что приходится терпеть. От того, что вовсе не я должна сейчас выслушивать грубости от прислуги! А самое обидное, что правда убьет меня! Приходилось молчать и глушить душевную боль.

– Поверьте, слезы вам ничем не помогут, – с этими словами женщина принялась тереть мою кожу, оторвав ладони от моего лица. Я посмотрела ей в глаза, ощущая ее дикое презрение. Молчала, а слезы продолжали течь по щекам. Ни капли жалости к той, кого заменяю, в этом месте я никогда не увижу. Бессмысленно оправдываться.

После ванны, прислуга насухо вытерла мое тело и натянула прозрачную кружевную сорочку. Белья под нее не предполагалось. Служанка подвела к кровати и уложила, словно вещь, а потом ухмыльнулась, погасила свет, оставив гореть лишь одну лампу на тумбе, и покинула комнату.

В тишине под треск камина, я слышала, как отчаянно в страхе бьется мое сердце. Во все глаза смотрела в потолок и молилась Светлобогу о том, чтобы поскорее пережить этот день. Рассчитывать на милость графа не стоило и надежду выпутаться из этой ситуации так, чтобы сохранить честь, зарубила на корню. Старалась успокоиться, сложив руки на груди, но, когда за дверью услышала шаги и она с легким скрипом открылась, забыла, как дышать, замерла и перестала даже моргать.

– Амалия фон Пирс, рад приветствовать вас у себя в замке, – раздался голос совсем рядом, и я нашла в себе силы оторвать взгляд от потолка, привстать, натягивая на грудь край одеяла, и посмотреть на мужчину. – Желаете вина? – предложил с улыбкой, а я язык проглотила, разглядывая Имлина де Сагора.

Молодое лицо с красивыми аристократическими чертами и выраженными скулами. Тонкие алые губы, прямой нос и большие голубые глаза. Кожа светлая под стать волосам пшеничного оттенка. Редкая челка сливалась с золотистой копной коротко стриженных волос. На крепкой шее толстая золотая цепь, проглядывающая через вырез расстегнутой рубашки. Внушительный рельеф груди и торса. Я видела Имлина мельком, когда он явился на церемонию и заявил о Праве. Рассмотреть не успела, ведь рухнула в обморок. Вот и сейчас была на грани беспамятства.

Пока приходила в себя и отмирала, он успел налить бокал вина и протянуть.

– Почему все стараются меня напоить? – сказала первое, что пришло на ум, и трясущимися руками обхватила бокал.

Граф рассмеялся. Да так заразительно, что я даже улыбнулась, но тут же осеклась и припала губами к хрустальному краю.

– Видимо потому, что вы слишком бледны, а местное вино не только кровь по венам разгоняет, но и поднимает настроение. Пейте, – коснулся моей руки, подталкивая бокал. Не отрывая глаз от перстня на его пальце, залпом опрокинула вино и от волнения даже вкуса напитка не почувствовала. – Ну, вот и щечки порозовели, – снова улыбнулся как-то по-доброму.

– Благодарю, – вот только легче мне не стало. Его взгляд вспыхнул, когда опустился ниже моей шеи. Я дотянула одело до подбородка.

– Что ж, думаю, пора приступить к исполнению долга, баронесса, – эти слова повергли в ступор. Я замотала головой.

– Я еще не готова, – прошептала и прикусила губу.

Имлин поднялся с кровати и подошел к столу. Опять наполнил бокал, но уже сам его выпил.

– От того, что мы будем ждать вашей готовности, ничего не изменится, – заговорил, стоя ко мне спиной. – Видите ли, Амалия, я не желаю причинять вам боль и сталкиваться с сопротивлением. Не терплю насилия. Я здесь для того, чтобы подтвердить то, что и без того всем известно. Поэтому предлагаю быть честными друг с другом. Мы можем провести незабываемую ночь, учитывая ваш опыт в этом деле, – резко повернулся ко мне лицом и окинул оценивающим взглядом. – Со своей же стороны обещаю, что наказание за ваш блуд не будет столь суров, как вы думаете. Разве есть в нашем мире что-то ценнее правды? Или раскаяния за прегрешения? Светлобог всегда благоволит тем, кто готов ступить на путь света.

Я обомлела! Никак не ожидала от графа подобной проповеди! Да еще в такой ситуации! По сути, он предлагал сделку, выполнить которую я не смогу не только морально, но и физически.

– Слухи обо мне преувеличены, господин, я не смогу провести с вами незабываемую ночь. Дело в том, что не обладаю теми познаниями, на которые вы рассчитываете. Я невинна. Это подтвердили в храме перед церемонией.

– Ах! Да! Я видел бумагу, – рассмеялся и начал медленно приближаться к кровати. – Вот только ей грош цена. Иначе я не заявил бы о Праве. Забавляет то, что вы продолжаете на этом настаивать.

– Так почему бы вам не позвать того, кому доверяете, чтобы еще раз проверить меня? Зачем хотите лишить меня чести лишь на основании слухов? – не знаю, поднимало ли местное вино настроение, но смелости прибавляло точно!

Имлин тяжело вздохнул и одним резким движением сорвал с меня одеяло, отбросив его на пол. Я задрожала от его жадного взгляда, что скользнул по прозрачной сорочке.

– Дело в том, что я и есть тот, кто должен проверить вашу честь. Так написано в распоряжении, которое собираюсь исполнить, – проговорил вкрадчиво, стянув с себя рубашку, демонстрируя гору мышц. Я так и вжалась в спинку кровати с ужасом наблюдая за тем, как и штаны постигла участь рубашки. Впервые видела столь внушительное мужское достоинство в полной готовности. Кровь прилила к щекам от дикого стеснения. Хотелось здесь и сейчас провалиться сквозь землю, лишь бы не видеть, как обнаженный граф медленно подбирается и накрывает меня своим горячим телом. Напряглась каждой мышцей и до боли зажмурилась, когда его губы коснулись моих.

Только спустя некоторое время поняла, что отвечаю на поцелуй и вторю его нежным движениям языка и мягких губ. Я ожидала чего угодно, но только не трепета от того, кто, как и другие, считал меня распутной девицей. А он продолжал осыпать мое лицо и шею легкими влажными прикосновениями, медленно, почти невесомо спускаясь все ниже, туда, где подстреленной птицей в страхе билось сердце. Прихватив губами через ткань затвердевший сосок, он припал ко второму. Сорочка треснула под натиском его пальцев, и теплая рука коснулась живота. Я задрожала с новой силой.

– Т-ш-ш, – провел ладонью по плечу и резко разорвал ткань на две половины, полностью меня оголяя.

Я распахнула глаза и устремила взгляд на макушку пшеничных волос, что медленно опускалась вдоль моего тела к тому месту, которого не касался ни один мужчина. Колени дрожали, когда граф разводил их в стороны, чтобы с новой силой прильнуть к нежным лепесткам губами.

Я ощутила то, что никогда не испытывала. Словно жаром обдало, и дыхание сперло, невольный стон сорвался с губ, и тепло разлилось внизу живота. Его язык выписывал внутри меня витиеватые узоры, и это было совсем не больно, наоборот очень приятно и волнительно. А вскоре я и вовсе ощутила волну возбуждения и даже подалась вперед навстречу его ласкам.

Сильные руки сжимали мои бедра до легкой необходимой сейчас боли, двигаясь в такт с языком. Он погружался все глубже, доводя меня до пика удовольствия, от которого я заерзала на простыне и стиснула зубы. А потом и вовсе застонала, потеряв всякий стыд.

Порыв воздуха обдал мою влажность, и лицо Имлина оказалось напротив моего. Он смотрел в мои глаза, а я в его, утопая в их бескрайней голубизне. Коснулся моих волос, намотал локон на палец и прошептал:

– Прекрасна, как бутон огненной далии. Нежна, как ее лепестки.

Я потянулась к его губам, с образом красивого и редкого лесного цветка в голове, с которым сравнил меня граф. Это было незабываемое чувство. Его объятия крепли, а твердость терлась о внутреннюю часть бедра. А через мгновение меня пронзила дикая боль, настолько жгучая, что я закричала, но мой крик был приглушен требовательным поцелуем. Я забилась под графом в попытках вырваться, чтобы спастись от боли, но он вдавил меня в кровать так, что даже пошевелиться было тяжело. Продолжал медленно двигаться во мне, а когда костер боли потух, лишь отголосками напоминая о себе, он остановился и посмотрел на меня не верящим и растерянным взглядом.

– И чиста, как далия, – произнес еле слышно, а у меня слезы выступили из уголков глаз. Он собрал их губами, покрыл шею поцелуями и начал двигаться во мне быстрее.

А когда все закончилось, он взял меня на руки и отнес в купель. Аккуратно погрузил в теплую воду и поцеловал. Ушел тихо, без слов и я осталась наедине с собой. С разбитой душой и опороченной честью. Долго плакала и смывала с себя остатки страсти, а потом вытерла слезы, накинула новую сорочку и вошла в комнату.

Посмотрела на кровать, где уже не было белой простыни. Следы крови просочились через ткань на перину, и я еще некоторое время смотрела на пятно невидящим взглядом. Все еще чувствовала отголоски боли, когда присела за стол и налила полный кубок вина. Не было никаких мыслей. Я просто смотрела на огонь в камине и пила, стараясь затушить ту боль, которая никогда не исчезнет и навсегда останется в моей душе. Не оторвала взгляд от пламени даже тогда, когда прислужница ворвалась в комнату без стука и принялась перестилать постель. Сделав свою работу, женщина на мгновение задержалась, будто хотела что-то сказать, но смолчала и ушла.

Вскоре хмель сморил настолько, что я дошла до кровати, уткнулась в подушку и уснула.

Загрузка...